«1876… день — не знаю, месяц — не знаю. Я продолжаю жить среди этих необычных людей.» — писал в своём дневнике герой Тома Круза в «Последнем самурае». Всё мы немного Том Круз — время текло для нас совершенно по-новому, непривычно для городской жизни.
Казалось, что один день считается будто за десять — настолько они были наполнены событиями и эмоциями, что на седьмой-восьмой день похода первые дни вспоминались будто из другой жизни, словно это было очень и очень давно.
Теряется счёт дням недели и числам. Как-то мы даже пытались их вспомнить, но получалось очень со скрипом. Ориентировались по продуктовой раскладке — каждый точно знал, какой «день» он везёт.
Даже подготовленные, и, казалось, привыкшие к подобному, гиды — Илья, Серёга и Дима — периодически спрашивали: «Так, а сегодня — какой день?»
Помню, как засыпала на Баренцевом с радостной мыслью: «Сегодня ТОЛЬКО третий день! Ещё ЦЕЛЫХ девять впереди!»
Полярный день только усиливал чувство бесконечности времени: солнце не заходит, светит круглые сутки, и стоя под его полуночными лучами не замечаешь, как «сегодня» закончилось и началось «завтра».
Помню сумасшедшее ощущение эйфории по прибытию в Териберку — для меня это был не конец, а всего лишь экватор прекрасного путешествия, где каждый день радовал больше предыдущего. Эйфория смешивалась с предвкушением нового и неизвестного.
А потом маховик времени начал раскручиваться, неумолимо вращаться все быстрее и быстрее, и оказалось, что времени, каким бы тягучим оно не казалось, не хватает. Как сквозь пальцы песок — осталась пара ходовых дней и всё.
И тогда начинаешь ругать себя за то, что в минуты трудностей и опасностей думала: «Вот бы скорее проскочили». Вот это «скорее» наступило. А удовольствия — не принесло.
Так учишься ценить отпущенное, с теплотой перебираешь фотографии, оставшиеся в памяти телефона и вспоминаешь слова Джека Доусона в «Титанике»: «Важен каждый прожитый день».
